Грязь - Страница 66

Эд бежал. Он воплощал в себе всех беглецов мира, которые дрожат от страха, окруженные гнусной ночью, рождающей жуткие крики. Он двигался как в кошмаре. Город преследовал его, рыча, открыв пасть, полную пены, с угрожающими клыками. Нельзя было игнорировать гигантскую неоновую вывеску «Представителям фирм вход запрещен». Теперь она зловеще горела перед его глазами.

Со всех сторон охотники набросились на него и, повалив на землю, начали кричать:

— Это он! Тип, о котором передавало радио!

— Человек, которого ищет шериф!

— Убийца! Насильник!

Слова сыпались на него со всех сторон и больно били, словно острые каблуки. Эд услышал звук сирены вдали. Затем он как-то пронзительно приблизился и заглушил гул своры. Заскрипели тормоза.

Разыскивается не из-за девушки, — прорычал чей-то голос. — Оставьте его. Назад…

Гул покрыл остальную часть приказания.

— Он был укушен бешеной собакой. Отойдите. Именем закона, отойдите или я стреляю!

Бешеная собака! Слова пробежались по своре, как мертвая зыбь, которая исчезает, чтобы возникнуть снова.

— Это — бешеная собака!

Какой-то отвратительный, ненавидящий голос закричал, заглушая другие:

— Вы слышали, что сказал шериф. Это — убийца, бешеная собака! Вы знаете, что он сделал с Джулией Хауэл. Чего мы ждем?

Послышался другой голос, затерянный и далекий:

— Остановитесь, именем за…

Послышались выстрелы, и свора издала крик зверя, обезумевшего от вида крови. Эд почувствовал, как его хватают за руки, поднимают, толкают и тащат. Красные, потные лица с блестящими глазами возникали и исчезали перед ним. Боже! Что это? Он, вероятно, бредил, будучи жертвой горячки, которую вызвал вирус, переданный ему больной собакой через кровь. Диллон услышал голос шерифа и успокоился. Нет нужды бежать, все будет хорошо. У него лихорадка, но скоро его уложат на свежие простыни, и милые санитарки сделают ему компресс на пылающий лоб.

Представитель фирмы попытался что-то сказать, но его разбитая челюсть отказывалась ему подчиняться. Однако он хотел бы им сказать, что он ошибся, плохо думая о городе и его жителях. Они искали его, чтобы предупредить об укусе бешеной собаки, они хотели помочь ему. Они не хотели ему зла. Крики, удары, свора — все было неправдой: он бредил.

Огни зажглись перед его лицом. Эд открыл глаза с набухшими веками и обнаружил над собой массивный силуэт дуба. Что-то зашевелилось в его высоких ветвях, затем упало на него, извиваясь, как коричневый и волосатый змей.

Змея танцевала перед его глазами и улыбалась. Огни удалялись. Разносчик почувствовал шершавость конопляного ошейника на своей шее, но это не было веревкой. Нет, действительно так. Толпа орала, издавала крики, как ни странно, женские. Эда приподняли, вернули его на вершину звонкого хребта, невероятно острого. Он вдруг почувствовал, что падает. Это тоже была часть кошмара. В действительности жители города не желали ему зла. Скоро они уложат его на свежие простыни, и милые санита…

Роберт Самерлот. Вечер, проведённый в доме Блэка

Глаза его широко открылись, а большие руки, которые держали бутылку шерри, слегка задрожали: коричневая струйка жидкости побежала вдоль стакана.

— Вы в этом уверены, Эрик?

— Да, — ответил я. — Когда что-то становится необычным, я в состоянии это заметить: я достаточно повидал мир, чтобы отличать обычное от необычного.

— Скажите мне точно, что произошло. Это может быть важно.

— Начинало смеркаться, когда я вышел из гостиницы. Я был в хорошем состоянии духа и думал о том, что после «крученников» с красным перцем, которые я поглощал в течение всей недели, меня ждут сочные жареные сосиски доброй Фриды. Встретив двух мужчин на площади, я не обратил на них никакого внимания. Только пройдя три квартала, я заметил, что они следуют за мной.

Анри Блэк протянул мне стакан: его рука больше не дрожала. Он сидел напротив меня, откинувшись на спинку кожаного кресла, не говоря ни слова, со спокойным выражением лица. Однако в светло-голубых глазах его светилось какое-то беспокойство. Время от времени Анри бросал косой взгляд на окна салона с тяжелыми шторами, за которыми были еще решетчатые ставни. Он склонил голову немного набок, как будто хотел вслушаться в какой-то необычный шум, проникающий извне. Я же не слышал ничего, кроме шума дождя и беспокойного стона Инги, самой нервной собаки из двух имеющихся в доме доберманов. Я представил себе собак, которые беспрерывно рыщут справа и слева между домом и изгородью с колючей проволокой, окружавшей дом. Локи, кобель, был более мощным и спокойным. Инга же была вечно в напряжении, подозрительная, готовая ко всему, всегда настороже. Первое время, когда я приходил к Анри Блэку и садился за стол, у меня возникало неприятное ощущение, что я — путешественник, который попал к каннибалам. Вцепятся ли они мне в глотку, если я протяну руку, чтобы взять вилку? Собаки не любили новых людей в доме. Потребовалось два месяца и около дюжины визитов, чтобы они соблаговолили позволить мне спокойно пройтись по комнате. Они всегда сопровождали Анри, где он — там и они. В данный момент собаки несли службу во дворе, вдыхая воздух ночи и поднимая уши, стараясь уловить необычный запах или приглушенный звук шагов.

Как эти люди выглядели? — спросил Анри.

— Пара мексиканских пьяниц, — сказал я. — Когда я понял, что они идут за мной, я подумал, что они собираются тряхнуть американского туриста с помощью дубинки. А потом я почувствовал… я не знаю… Да, я почувствовал… что они шли не как мексиканцы. Это странно, я предполагаю, но…